ДОН КАРЛОС, ИЛИ ВОРОНА В КЛЕТКЕ

Творческая ночь

Для творческого человека нет более благодатного времени, чем ночь. Все стихает, нет больше мелких рутинных дел, дурацких телефонных звонков, и ничто не отвлекает от главного. За окном темнота, звезды и фонари. Есть только ты, работа и чашка кофе с бутербродами. Рядом, в клетке мирно дрыхнет ручная ворона с умеренно скандальным характером. В другой комнате тихо урчит компьютер — у жены тоже творческий запой. Поработал, подумал, попил кофе и так всю ночь.

Тихо приотворяется дверь, и в щель протискивается белый пушистый призрак — кот Антон. С нежным «мр-р-р...» он прыгает на колени, трется и требует свою долю внимания и ласки. Он ее получает, мерзавец эдакий. Но ему мало. Надо что-нибудь посущественнее. Например, колбасу с бутерброда.

Нет, это уж слишком. Нежные взгляды и грязные намеки кота игнорируются. Поняв, что в этой жизни каждый сам за себя, Антон начинает тихонько двигать лапой в сторону бутерброда. И... получает хороший подзатыльник. С грустным «мря» он мягко десантирует под стол, но не обижается, а ходит там кругами, распушив хвост, и обдумывает план боевых действий — повторная фланговая атака.

Кошачья голова с алчными горящими глазами появляется из-под другого моего локтя. Нежный взгляд в мою сторону: «А-а, все пишешь? А я тут, типа, случайно зашел. Какой хорошенький бутербродик без дела у вас тут валяется!», и лапа опять плавно выдвигается к цели (ворона в клетке просыпается и начинает тихо скрежетать от зависти). Вот, кажется, лапа вытянулась на всю длину, а до заветной колбасы еще несколько сантиметров. Антон начинает тяжело сопеть, тихонько ерзать, и... О чудо! Она выдвигается еще, как телескопическое удилище. До цели остается последний рывок: даже ворона в клетке начинает тихо кашлять от изумления. Антоний поднимает контрольный взгляд на меня, и ... натыкается на многозначительно поднятый кулак — он разоблачен, расплата неотвратима.

Кот прижимает уши, опускает глаза, ему обидно, совестно, а главное — впереди еще один очень неприятный подзатыльник. А колбаса блестит и сочится соблазнительным запахом. Нет, отказаться невозможно! С алчно вытянутой лапой и прижатыми в ожидании трепки ушами Антон замирает, как изваяние — только глаза перебегают от кулака к колбасе и обратно (ворона в клетке начинает тихонечко охать и глотать слюни). Ну!..

Пауза затянулась... Нет, решение принято! Будь что будет, а я его съем, сморщившись донельзя, Антон вцепляется в заветную колбасу, и мощная длань правосудия хватает его за шкирку. Вторая длань вооружается свернутой газетой и начинает охаживать Антона по всем выдающимся местам — это не больно, но очень громко и противно. Ворона в клетке прыгает и захлебывается от восторга: отобранная у кота колбаса демонстративно отдается ей!

Антон поднимает лапы и громогласно просит пощады. На его призывы приходит жена. И сообщает, что вчера дон Антуан долго общался с клавиатурой включенного компьютера, втихаря нажимал на кнопки и даже вышел в интернет. А сегодня шеф обнаружил в черновике ее диссертации целый абзац непонятных ругательных слов, многоточий и символов. Зато не нашел двух ключевых графиков. А, вернувшись домой, она обнаружила, что кто-то перегрыз провод и стащил оптическую мышь. И этот кто-то весь вечер прятался в недоступных местах и не вышел к ужину.

Суд присяжных был краток, но справедлив — возмутитель спокойствия на всю ночь изолируется в туалете, где он с горя придается сольному пению, периодически спускает воду в бачке и перекатывает громыхающий медный таз.

Ворона в клетке тоже долго не может успокоиться. Она требует на бис: кота, показательную порку и кусочек колбасы!

Действующие лица

Все происходящее у нас дома в течение последнего года напоминает бразильскую мелодраму, как по длительности, разнообразию и силе страстей, так и по именам и характерам некоторых персонажей.

Дон Антонио (в зависимости от ситуации он же Антуан, Антон, Антошечка, Тоха-мерзавец) — чистопородный ангорец, наглый очаровашка с замашками соблазнителя, потеряшка — подобран у супермаркета, где два дня безрезультатно очаровывал покупательниц.

Дон Карлос (Каркуша, Каркуха-негодяй) — годовалая ворона, самец, артистический истероид с замашками звезды цыганского табора, пронырлив и вороват, чистопородный помоечник.

Просто Чуня — вороненок, ангелочек с умеренной стервозностью – видимо, самочка (появится ближе к финалу).

Мышильда и Крыстина — декоративные капюшонные крыски, барышни, очень хотят замуж. Приобретены женой в зоомагазине за 60 рублей.

Донна Анна (Анюта), моя жена. Очень хочет приобрести еще какую-нибудь скотинку. Приобретена мной у ее родителей, причем совершенно бесплатно.

ЧАСТЬ I

Появление Каркуши

Я, как орнитолог, всегда относился к воронам с отчужденной осторожностью. Умные, артистичные, даже забавные птицы, но... лучше бы их не было. Бывает, найдешь долгожданное гнездо интересной редкой птицы, обрадуешься, а на следующий день все яйца или птенцы расклеваны! Кем? Известно кем! Вон, на березе сидит, довольная. Носом вертит и каркает. Поэтому к мечтам моей жены иметь дома говорящую ручную ворону относился весьма скептически.

И вот, в один прекрасный июньский вечер мы с женой идем в гости к теще. Настроение, несмотря на это, великолепное. Уже к парадной подходим. Вдруг из ближайшего помойного бака вылезает и гордо дефилирует мимо нас грязнющий вороненок с волочащимся по асфальту крылом. Дальнейшее предугадать несложно — все мои железные аргументы разбиваются о женское упрямство и слезы. Я все равно не сдаюсь, и тут меня подкупают: вороненка либо подарим маме, либо вылечим и отпустим — только, пожалуйста, давай поймаем бедненького.

Легко сказать «поймай»! Вы когда-нибудь видели корриду и хоккей одновременно? Птенец орет, скачет и шныряет, как мышь в кустах шиповника. Мы носимся, как конные пикадоры, вокруг и пытаемся загнать его в сумку, как шайбу в ворота. Его родители, пригласив на выручку всех окрестных ворон, орут, извините, какают на нас сверху и поэскадрильно пикируют. А вороненок, видимо, опытный — мастерски уходит между кустов.

На наше счастье, из ближайшего подвала вылез облезлый кот. При его виде вороненок запаниковал, попытался влезть в густой сиреневый куст и намертво там застрял.

В общем, к теще мы пришли с подарочком. Теща, человек деликатный, сказала, что очень рада нас видеть и без подарков, и посоветовала отнести его обратно. Я дипломатично согласился, жена почему-то нет. Посмотрел я на вороненка: маленький, несчастный, глаза большие, грустные, голову на бок склонил, клювом за рукав треплет, а крыло, как тряпка свисает.

Так он и поселился у нас на застекленной лоджии.

ЧАСТЬ II

Клиника на дому

Проблема первая — медосмотр. Когда-то в экспедиции мне приходилось кольцевать мохноногих сычей, влетавших в ловушки для воробьиных птиц. Сычик — с ладонь: маленький, серый, пушистый, глаза желтые, добродушные, как котенок с крылышками. Эдакий кошачий ангелочек. А поднесешь руку — из мягкой кошачьей лапки вылезают страшные клещи и мертвой хваткой вцепляются в палец. Ангелочек подтягивает его к своей голове и начинает яростно и методично клевать. А ты, превозмогая боль, осторожно, чтобы не покалечить, отцепляешь от себя этого маленького вурдалака.

Но при осмотре Каркуши эти воспоминания быстро померкли. Сила сопротивления, воля к свободе, а главное, отчаянные вопли (сычи, слава богу, молчат): вороненок заткнулся лишь, когда мы одели ему резинку на клюв, перевернули на спину и связали когтистые лапы.

Результаты осмотра были грустными — полный тройной перелом со смещением: плечо и обе кости предплечья. Осколки костей плеча уже успели срастись, но криво, под углом в 30 градусов.
Проблема вторая — лечебницы. Куда ни позвонишь, все врачи деликатно отвечают, что умеют лечить только кошек и собак. Ну, хомячков еще, может быть. А хирургия у птиц — это архисложно. Наконец, мы нашли две клиники — в зоопарке и в цирке. Сделали рентген: мой диагноз подтвердился. Каркуша на снимке выглядел просто великолепно — приблизительно, как скелет птеродактиля в музее.

Проблема третья — как фиксировать перелом? Людям и зверям накладывают гипс или шину. А птицам наложить их на крыло мешают прочно прикрепленные к костям маховые перья и кожные складки на сгибах плечевого и локтевого суставов.

Обычно крыло просто прочно прибинтовывают к корпусу: повезет – правильно срастется, не повезет — будет нелетающая птица типа страуса или пингвина — зачем в зоопарке или цирке летать? Мы с женой и Каркушей не согласились. Я – потому что надеялся через месяц избавиться от выздоровевшего агрессора, жена — из жалости к бедной птичке, Каркуша — из принципа, просто бинты не понравились. Взял и снял повязку: с вороньим умом и клювом – это пара пустяков!

Пришлось дома проявить орнитологическую смекалку. Из согнутого над огнем куска трубки из полихлорвинила сделали удобную шину и прочно зафиксировали на правильно согнутом крыле, прошив нитками через перья. Дополнительно стянув второстепенные маховые перья, добились полного идеала. Так и решили эту трудную задачу. А главное, материал из которого сделали шину, оказался Каркуше не по зубам. Два дня, не переставая, он кропотливо трудился, но так и не смог избавиться от шины. После чего отдыхал с обиженным видом в углу лоджии.

ЧАСТЬ III

Остаемся зимовать

Проблема четвертая — кормление. Каркуша был уже крупным птенцом с отросшим полетным оперением, но совершенно не умел самостоятельно есть. В миску с птичьими разносолами даже не смотрел, а только беспомощно разевал рот. Стыдно, юноша! Сверстники уже не только летают, но и самостоятельно добывают хлеб свой насущный в поте лица на помойках! Жена объясняла это трудным детством, а я — легким слабоумием.

Два дня мы усердно заполняли жадно раскрытый клюв мясом, рыбой и овощами. На третий Каркуша начал самостоятельно изучать содержимое миски, выклевывая мясо и деликатно оставляя овощи хозяевам. Жизнь стала налаживаться!

Когда через двенадцать дней сняли повязку, нашим взорам предстало крепкое и здоровое крыло, правда со слегка кривым плечом (оно так срослось до поимки). Каркуша, как орел, расправил крылья, почувствовал силу, начал учиться летать и скандалить.

Обычно полетная подготовка происходила так: с пола на кресло, с кресла на стол, походил, поковырялся в компьютере, понажимал на клавиши, посмотрел с умным видом в монитор — что там интересного, оставил «пару визитных карточек» — и в путь по воздуху! Летать по прямой мы научились очень быстро. А вот с поворотами и, особенно, с приземлениями долго были проблемы. Либо с разгона, скользя когтями и крыльями по линолеуму лбом во входную дверь: посидел под дверью, потряс головой, и снова бодро потопал на стартовую площадку. Либо со страшным грохотом проваливался за шкаф или холодильник, откуда долго раздавалась возня и крики о помощи. Либо с отчаянным воплем на голову случайно подвернувшемуся коту.

Мимо жердочек тоже часто промахивался: с лету цеплялся клювом и лапами и висел вверх тормашками, как обезьяна, после чего, с огромным трудом, трепеща крыльями и помогая себе натужным карканьем, водружался, наконец, верхом.

Искусство полета дон Карлос за месяц освоил в совершенстве, но оперение было истрепано о шкафы и жердочки настолько, что выпуске на волю не могло быть и речи. А линяют вороны только раз в году — летом! Мы построили ему вольеру, и Каркуша на целый год остался с нами: с поломанными перьями, без хвоста, но гордый и важный.

ЧАСТЬ IV

Отношения с котом

Пока бедный вороненок с тяжелой шиной на крыле жался в углу лоджии, Антуан не отходил от двери, порывался проскочить и разобраться с новым постояльцем. Нет, на кровавые убийства наш аристократ не способен, но подскочить и дать две-три затрещины — самое милое дело! Обычно влезший втихаря на балкон Антон долго подкрадывался и примеривался. Каркуша подымал неимоверный цыганский ор, мы приходили на помощь и выдворяли агрессора.

Прошло время, Каркуша окреп, шины мы сняли, и расстановка сил изменилась. Ворвавшись с балкона в квартиру, дон Карлос выставлял клюв, как пику, и ретиво галопировал прямо на врага, оглашая поле брани боевыми кличами. Коварный и трусливый дон Антонио, прижав уши, позорно прятался под кровать или в туалет, где придавался унынию и строил мстительные замыслы, как бы напасть сзади — подло и исподтишка.

Но не тут то было — ворона всегда начеку. А подняться в вертолетном режиме на шкаф — пара пустяков. Уличные вороны оказывали Карлосу посильную моральную поддержку, орали и даже несколько раз атаковали Антуана, когда он дрых на балконной форточке. Жизнь бывшего хозяина фазенды стала превращаться в ад: то прямо по спящему коту галопом проскачут, то во время учебного полета на голову катапультируют. А теперь, здрасьте — приходит он на кухню, а это наглое чучело из кошачьей миски жрет.

Когда в гости невоспитанная ирландская терьерша заходила, он ее одним взглядом на место поставил — сидела под дверью поджавши хвост. А этот голодранец — совести никакой. Только чуть отойдешь в сторону, и пока кот ест, все норовит либо из под носа стащить, либо сзади зайти и за хвост и за пятую точку пребольно щипнуть! Мол, давай-ка убирайся пока цел!

С горя дон Антонио впал в меланхолию и заболел мочекаменной болезнью. Когда поправился, то смирился, а Каркуша стал добрее и перестал клеваться — все равно кот всего не доест!

ЧАСТЬ V

Жизнь бьет ключом

Основные черты характера Каркуши стали появляться рано. И черты эти — наивный эгоцентризм и своенравие. Помещенный в вольеру на балконе, Каркуша в пять утра оглашал окрестности громогласным пением. Поначалу мы даже радовались — этажом выше жила истеричная пожилая соседка с такой же невоспитанной собакой. Псина спозаранку безобразно гавкала, да и хозяйка изливала душу весьма сходным образом. Теперь мы ничего этого не слышали — просто не могли расслышать. А голос молодой вороны все-таки приятнее. При встречах соседка жаловалась на головную боль, власть, распустившую ворон и прочие раздражающие ее вещи.
Спустя некоторое время Каркуша приложил свою неуемную энергию к разборке и поломке всего, к чему мог дотянуться клювом. Расковырял утепление на стенке лоджии. Два дня кряхтел, сопел и возился где-то внизу вольеры, проделал ход, вылез наружу и стал нагло расхаживать по верстаку, перемешал все инструменты, своровал полкилограмма гвоздей и шурупов. Водворенный на место, долго возмущался, скворчал и требовал в неимоверном количестве сырое мясо и рыбу. И так в течение двух дней. На третий день в вольере дурно запахло. Каркуша рассовал всю еду в виде заначек по щелям.

Мы вымыли усовершенствованную вольеру и перенесли ее в комнату. Вместо свежего мяса стали давать сухой собачий корм. Недовольный сын природы прыгал по жердочкам, с горя опрокидывал кормушки и поилки, пока не нашел более интеллектуальное занятие — кидаться сухим кормом в кота. В случае попадания птица начинала восторженно каркать и хлопать крыльями.

К человеческим рукам дон Карлос привыкал долго: сесть на руку и на плечо можем, а вот когда гладят не любим, обязательно клюнем. Но если сидящую на руке птицу начать нахваливать тихим воркующим голосом, то она просто тает от блаженства. Наклоняет вниз голову, топорщит перья, начинает тихонечко скрежетать, ворковать и выдавать словечки: «Мяу, Каркуша, мяу» – не очень внятно, но близко к человеческой интонации.

Выпущенный из вольеры гордый птах обследует квартиру в пешем порядке. Взлетает на холодильник или подоконник и затихает. Но это пока на него смотрят. Стоит лишь на несколько секунд выйти из кухни, как Каркуша начинает предаваться буйству и воровству. Чашку — на пол, из книжки повыдирать странички, из пачки вынуть сигареты и изломать. Ложки, вилки, карандаши — все можно украсть и спрятать.

Сели обедать, Каркуша тут как тут, алчно щелкает клювом — скорее схватить кусочек побольше, и на шкаф. Если по дороге уронил, то кот под столом своего не упустит.

ФИНАЛ

Брачный сезон

Aчто Каркуша не любит больше всего, так это когда стригут когти, подпиливают клюв пилочкой для ногтей (обязательная для домашних птиц процедура) и купают в ванной. Обиженная мокрая ворона долго сидит на шкафу, сохнет и норовит что-нибудь скинуть на голову.

Следующей весной, когда кот и ворона изрядно надоели друг другу, в доме появилась клетка с двумя жизнерадостными декоративными крысятами. Каркушу они привели в бурный восторг — чертовски хочется клюнуть или дернуть за хвост. Пришлось убрать их от греха в другую комнату. Птица опять загрустила, но ненадолго. На дворе весна, всем хочется размножаться, Каркуше тоже. Мы очень скоро об этом узнали, точнее услышали. Единственный способ избавиться от вороньих серенад — накрыть клетку куском материи — карканье на время стихало. Но все равно поганец находил щель, просовывал клюв и втягивал внутрь часть ткани. И опять на нас смотрели два нахальных глаза и раздавались громогласные вопли.

В начале июня призывы Каркуши были услышаны. Мы опять наткнулись на вороненка с перебитым крылом — какой-то негодяй из пневматического пистолета ранил. В ране были многочисленные осколки и медная пулька. В этот раз я сопротивлялся гораздо слабее: вороной больше, вороной меньше... «Всех подлечим и куда-нибудь в юннатский кружок отдадим», — были мысли. Так в доме появилась Чуня. Тихая, деликатная, воспитанная, не орет, не бесится, в ванной вымыть — пожалуйста, крыло перевязать — потерпим. Но Каркушу моментально поставила на место: два удара клювом и наш дебошир присмирел и перестал орать. Какое счастье! По-рыцарски пропускал ее к кормушке и пытался мило пощипывать за перья. При этом топорщился и надувался как еж. Да-а-а, есть женщины в русских селениях...

Так вот и живем. Я жду выздоровления ворон, чтобы выпустить их на свободу, жена – возможности принести в дом кого-нибудь еще, Каркуша ждет от Чуни ответных чувств, крыски ждут женихов для себя. Один кот ничего не ждет, ему и так хорошо!

Сергей Коузов